Человеческая жизнь очень коротка. Все этапы своей жизни мы можем охватить несколькими мысленными штрихами. Есть люди у которых это не получится — это дальнобойщики. Калейдоскоп событий слишком плотен, что не укладывается в обычную канву жизненных событий.
В общем случае человек характеризуется своей профессией. «Кто ты?» — «Врач», или — «Электрик», или — «Фермер», и мы сразу можем представить человека, его облик, стереотипный образ, который в большинстве случаев окажется верным. Мы не рождаемся с предопределённым будущим, мы выбираем свой жизненный путь, волею случая ли, желанием родителей ли, или же цепью осознанных этапов. И этот путь у нас может быть только один. Одна человеческая жизнь — одна профессия. Просто не успеть, стать хирургом и космонавтом, крестьянином и физиком. Нужно учиться и начать работать, на это уже уходит половина жизни, а потом уже быть тем, кем ты выбрал себе стать. Кроме дальнобойщиков. Как правило этот путь короче.
— Почему ты стал дальнобойщиком?
— Так вышло…
Я не автостопщик, мой путь по трассе М7 результат предварительной договорённости с водителем. Его маршрут — из Москвы в Альметьевск в Татарстане, и я проделываю этот путь вместе с ним.
Мой водитель — Ринат, родом из Татарстана, ему 55 лет, из них почти двадцать работает дальнобойщиком. В восьмидесятые Ринат ездил от одного из автотранспортных предприятий КАМАЗа, автогигант работал по принципу кооперации, по всему Союзу гоняли грузы. В девяностые летал с вахтой на север, потом на рынке торговал, время от времени выезжал в рейсы, но редко, в основном перегонял новые тягачи. В нулевые вернулся к любимой профессии, снова сел за руль большегруза и стал ездить по стране. Сначала работал наемным водителем, недавно осуществил давнюю мечту — купил свой грузовик КАМАЗ:
— Я на «татарине» привык ездить, он родной, сам отремонтировать могу, все знаю, с запчастями проблем нет. Сейчас уже КАМАЗов не так много на дорогах, в основном на иномарках ездят, но там тоже своя специфика, покупать новую надо или ту, которая по нашим дорогам не ездила. А это уже совсем другая цена, я пока не потяну, меня мой «татарин» устраивает, дай бог еще поработает.
Ждем завершения погрузки, пьем чай-кофе — в кабине есть все необходимое для автономной жизни в дороге: две полки-спальника, обогреватель, газовая горелка, самодельные полочки и даже умывальник. Камаз, конечно, очень аскетичное жилье на колесах, по сравнению с теми же «европейцами”, отечественный автопром предоставляет широкий простор для развития конструкторских способностей водителям. Да и качество сборки подводит сильно. Отваливаются ручки, прокручиваются замки на бардачках — водитель нервничает: «Погоди, дай сам открою, не туда крутишь». Кабина оборудована рацией — главный помощник на дороге, GPS у нас нет. Из развлечений — mp3-плеер и радио, телевизора нет, все равно некогда его смотреть, объясняет Ринат.
Погрузка. Водитель знает только тип груза, проконтролировать и корректировать загрузку не может. Остаётся только ждать, если загрузка идёт вручную, то по несколько часов. Сразу после погрузки двери опечатываются.
Выезжаем из Москвы в субботу поздно вечером, на часах половина одиннадцатого. Нам в сторону Уфы. Движение за МКАДом в это время довольно плотное, кое-где образуются пробки. Едем под фоновые переговоры дальнобойщиков по рации, расспрашиваем нашего водителя о дорогах, их качестве, ценах на топливо. Ринат тему разговора охотно поддерживает.
— Дороги — сами знаете, какие в России, машину только гробить на колдобинах. Более-менее нормальные в Татарстане, только кусок от Казани до Челнов (Набережных) до сих пор доделать не могут. В Восточной Сибири тоже ничего трасса. Есть платный участок один на федеральной трассе М4 в Липецкой области, километров пятнадцать, я не помню, сколько стоит проезд, давно там не был уже, вроде рублей восемьдесят. Вообще, на грузовике подвеска иначе работает, чем на легковушке, более устойчива к повреждениям, но и ремонт сложнее. С топливом вообще загадка, самое дешёвое в Восточной Сибири, после Омска, хотя там нефти нет. Дорогая соляра в Татарстане и в Центральном регионе. Ну и вообще, у нас нефть добывается, а цены на топливо большие и постоянно растут. Изворачиваемся, по возможности, конечно, у частников дешевле покупаем, но тут лучше только у проверенных людей, на разбавленную нарвешься, движок угробишь. Дизеля более требовательные к топливу, чем бензиновые агрегаты.
Позже другой дальнобойщик, Владимир рассказал, что его коллега «убил насмерть движок» на трехлетнем грузовике-иномарке: нарвался на разбавленное дизтопливо.
— Кто продает топливо?
— Ну, если частники, то это или водители свои излишки сливают (пока машина новая, она меньше ест, сэкономленную соляру и продают) или ворованная. А если заправка дешево очень предлагает, то или разбавленная или недоливают, такую заправку лучше мимо проезжать.
Тем временем по рации очередная заправка, оказавшаяся в зоне действия рации, как раз рекламирует акцию: от ста литров — скидка десять процентов. Ещё частники сообщают о дешёвой солярке, а водители обмениваются информацией о качестве у продавцов. Ремонтная мастерская появляется в эфире и бодро декламирует свои координаты на трассе.
Первая остановка — часа через три после выезда, доехали до Покрова:
— Здесь вот две кафушки, готовят хорошо, потом только ближе к Чувашии нормальная еда будет.
На стоянке — парковщики и табличка, указывающая, что стоянка бесплатная два часа, из дополнительного сервиса — гостиница и душ. В кафе туалета нет, только умывальник. Туалеты на дороге платные, 10 рублей, обычно через дорогу от кафе или в отдельном строении. Практически везде предупреждение: «Забор воды в бутылки и канистры запрещен, штраф 500 рублей».
Придорожные кафе строят в расчёте на максимальное количество посадочных мест, здесь их больше тридцати и в два часа ночи большинство столиков заняты. За стойкой очередь, схема заказа стандартная для придорожных кафе: выбираешь из меню, оплачиваешь, тебе выдают чек с номером заказа. Народу много, за стойкой очередь, но обслуживают быстро — трафик на этой трассе большой, нужно успеть всех накормить. Дальнобойщиков узнаешь по усталым, но спокойным лицам, ужинают молча, отвлекаются только на бубнящий в углу телевизор, показывает обычно либо новости, либо отечественные фильмы и сериалы.
За соседним с нами столиком выпивает веселая компания молодых людей — видимо местные, из близлежащего городка или поселка. Внимание одного из парней привлекла куртка охотника, ужинающего рядом:
— Слышь, где купил, встань-ка, дай посмотреть, — слово за слово, чуть не дошло до драки. Официантка вовремя подскочила и быстро утихомирила подвыпивших мужчин, чувствуется опыт арбитража.
Мы тем временем доедаем свою селедку под шубой, солянку и бифштекс с макаронами, запиваем все чаем с лимоном (ужин нам обходится примерно в 200 рублей на человека) и едем дальше.
— На М7 — инфраструктура самая развитая, здесь полно стоянок, мотелей и кафе. На остальных федеральных трассах — хуже, а в направлении Владивостока с организованными охраняемыми стоянками совсем плохо, — рассказывает нам Ринат.
Мотели стоят недёшево: самая дешёвая комната 600 рублей, койко-место 300—350 рублей. Душ оплачивается отдельно, 100 рублей обычно. Плюс плата за стоянку. Большинство водителей выбирает самый экономный вариант: ночуют в кабине, а в мотель ходят только в душ. Один раз нормально поесть в кафе стоит 150—300 рублей, зависит от запросов и направления.
Для навигации Ринат пользуется обычными бумажными картами, гаджетам с GPS не доверяет:
— Некоторые трассы я наизусть знаю, а там, где не знаю, навигатор мне бесполезен — неизвестно куда он заведет, я лучше по дорожному атласу посмотрю и у людей уточню. Много случаев, когда водителей навигаторы подводили. Говорят, в прошлом году фура «Магнита» (федеральная торговая сеть) чуть не утонула, говорят, водитель по навигатору ехал и чуть не утопил грузовик, после этого навигаторы им запретили официально. Так что я по простым картам, а если не знаю, по рации покричу, мужики подскажут.
Интересуюсь, спать не хочет ли наш водитель, говорит, выспался днем. Знаю, что дальнобойщики ездят без сна часов 15-16, за много лет организм привыкает уже к таким нагрузкам. Но и если клонит в сон, то ехать точно не будут, смысла нет рисковать.
— Вот скоро тахографы введут, хочешь не хочешь, придется спать, если один едешь, без напарника. А ехать без сна можно будет только 10 что ли часов в сутки. Хотели закон в этом году уже принять, но пока отложили.
— А как же, если спать не хочешь и ехать надо?
— Да никак, стоять придется.
Сон на дороге непродолжителен и тревожен, мало кто привыкает. Да и сны странные, а то и опасные:
— Сниться мне часто стало как еду я по трассе в тумане, ни черта не видно, на огни впереди ориентируюсь, а они удаляются. Так я теперь всё время как в туман попадаю, думаю: а точно я не заснул на ходу? — поделился Николай.
— Нет, если сон накатывает, то всё, баста. Первую же стоянку ищу или просто на обочине, где пошире, встаю и «на массу» давлю, минут 15 хотя бы, как Штирлиц. Опасно это, едешь если и носом клюёшь, то когда отрубишься, не уловишь момент, сон — штука хитрая, он тебе такую же дорогу нарисует, — рассказывает его коллега.
Со сном борются кто как, в основном все жуют что-то, семечки, яблоки. Мало кто пьёт энергетические напитки, разве что кофе в смеси с кока-колой популярный напиток. Ну, и музыку, конечно, слушают, включив погромче, в большинстве случаев шансон.
Фоном по рации переговариваются водители, речь обильно пересыпана междометиями и нецензурной лексикой, используемых для связки фраз:
— Как на Муром проехать? Знак будет?
— Там по обочине пьяный идет, аккуратнее, мужики.
— Машинка дежурит на мосту…
— Ни х… себе накосил (про патрульного ДПС, остановившего штки четыре легковушки).
— Там тентованная «Газель» вихляет, уснул он что ли, мужики, посмотрите, кто рядом.
— На канале, кто с Нижнего идет, там чисто?
— Ни гвоздя, ни жезла.
— Ох…ть, мужики, сморите, Лас-Вегас, — вдали виднеется красиво освещенный фонарями нефтеперерабатывающий завод.
— Мужики, встал на трассе, соляры кто подкинуть может? И далеко до заправки?
— Я бы тебе помог, но по другой стороне уже мимо проскочил, ты покричи по рации, кто-нибудь все равно поможет, не бросят. А так ты до заправки километра три не дотянул всего.
Помню один сюжет, еще из советских времен. Едем с папой по трассе, навстречу проехало штук десять грузовиков, каждый моргнул фарами, предупреждая о гаишниках впереди, отец каждого благодарил жестом приветствия. Один из встречных водителей фарами не моргнул, отец тут же наградил его: «Вот козел». А на мое замечание, что ведь и так уже с десяток коллег предупредили, ответил: «Положено предупреждать, значит надо предупреждать, какая разница, сколько машин впереди него прошло».
— Действительно ли помогут и вообще, как с взаимовыручкой на дороге, — спрашиваю Рината.
— Сейчас уже нет той солидарности на дорогах, больше каждый сам по себе. Те водители, что постарше, коллегам стараются помочь, если могут – всякое на дороге случается, а так не сказать, что очень уж дружные дальнобойщики сейчас. А гаишники так те вообще, если не дай бог сломался и встал на обочине, подскочут, и не то, чтобы спросить, чем помочь, а обычно сразу начинают ругаться, требуют убрать машину побыстрее. Ну из водителей вот даги (дагестанцы), своих не бросают, да и ездят несколькими машинами обычно, — делится наблюдениями Ринат.
Рассказывает, что недавно был рейс в Грозный, ни разу раньше там не был, ему регион спокойным показался. Ухватившись за тему, расспрашиваю про безопасность на дорогах, криминал.
— Конечно, спокойнее, чем в девяностые, тогда и на челнинской (Набережные Челны, Татарстан) трассе дорожных рэкетиров полно было, но я в то время не ездил. Вот сейчас в Магнитогорске поприжали их, в Челябинске не очень спокойно, в общем, самый криминальный регион это Урал считается. Было дело и у меня, чуть не задавил одну компанию. Легковушка на трассе, голосует один, остановился, смотрю, несколько человек, дорогу мне перекрыли. Разговор обычный уж, чего везешь, то да се, в общем, понятно все. Ключи у меня в зажигании, и дверь открыта в кабину была, я быстро сориентировался, сразу завел фуру и на них попер, они и разбежались. Конечно, ночевать лучше на охраняемой стоянке или хотя бы двумя-тремя машинами. С вооруженной охраной грузы возят, да, знаю, что сигареты вот охраняют, не знаю, почему, но видимо ценным грузом считается.
Про ситуацию на челнинской трассе сама знаю не понаслышке, работала тогда на местном ТВ в криминальной хронике. По заданию редакции нужно было выехать с водителем с Нижнекамского шинного завода с погрузки на федеральную трассу, где и поджидали водителей рэкетиры. Была договорённость спровоцировать разбой, ситуацию же должны контролировать оперативники, находящиеся в засаде. Стоило сдать к обочине, как подъехала легковушка с четыремя парнями в салоне, перекрывшая дорогу. Двое сразу вышли и — к водителю:
— Куда едешь? Чего везёшь? Платить надо за проезд по Татарстану! Выходи, поговорить надо.
На отказ водителя выходить начали угрожать. Водитель согласился отдать деньги. А что ещё делать? Подъехавшие в момент передачи денег оперативники провели задержание – в лучших традициях ментовских боевиков, с заламыванием рук и лицом в сугроб. Позднее они рассказали, что в этом нет никакого смысла, так как система коррумпирована и задержанные вскоре окажутся на свободе. Так и произошло.
Мамадыш или «Зелёная стоянка» между Казанью и Набережными Челнами. Торговцы закусками.
— Крыши, рэкет? Нет, ничего не знаю про это. Рэкет только один, в погонах и с полосатой палочкой — вот им только успевай отстегивать. Конечно, иногда лучше им отдать, чем нарисуют перевес на весах — там такие штрафы, не дай бог залететь (штраф за перевес рассчитывается исходя из километража, может исчисляться сотнями тысяч рублей). И габариты там же измеряют. У меня, например, машина и полуприцеп заводские, а по габаритам – нарушение, не знаю уж, как так у них получилось выпустить такие каркасы — срезать высоту нужно, чтобы в нормы укладываться, да все некогда. Так что у меня всегда приготовлена тысяча на этот случай.
Про гаишников спрашиваю, где самые жадные. Говорит, что больше всего докапываются на татарских и башкирских дорогах.
— А при погрузке разве груз не взвешивается?
— Кто его будет взвешивать? Грузят и все, диспетчеры о фрахте договариваются, передают нам информацию — что везем, объем, тоннаж груза, другие особенности. А водитель вес проверить не может при погрузке. Только потом по тяжести машины примерно представляю, есть перевес или нет. Самый неудобный груз это жидкость в баках (химия всякая для производства), фуру ведет на поворотах, очень аккуратно нужно ехать. Макулатуру я вот еще не люблю, беру только в крайнем случае, чтобы уж обратно порожняком не идти.
Айдар, его коллега-дальнобойщик, рассказывает:
— Тут ещё какая хитрость есть: если знаешь что у тебя перевес, а это можно догадаться по тому, как себя ведёт машина, даже на какую ось можно понять, то можно воздух стравливать. На КАМАЗе не получится, это только если подушки есть. В момент, когда на весы заходишь, сбрасываешь давление и из-за инерции, пока машина проседает, давление на ось меньше становиться. Но, опять же, не всегда помогает, воздух шумит сильно. Недавно хотел так сделать, а этот аж из будки выскочил: «Чего шипит такое?» — орёт мне,— Давай ещё раз проходи.
С грузами, на взгляд непосвященных в реалии большого российского бизнеса, вообще парадоксальные вещи получаются:
— Из Москвы в Чувашию везу пиво и обратно из Чувашии в Москву везу пиво, причем одной и той же марки. Вот в чем выгода этих манипуляций, мне непонятно, ну я не особо вникать хочу в эти дела, мне главное, работа есть и за нее платят, — рассказывает Ринат.
Под утро останавливаемся отдыхать, нужно поспать. Встаем на обочине, в мотель не едем. В кабине два спальных места, Ринат говорит, что ему хватит трех часов сна, располагается на сиденьях. Так и есть, через три часа просыпаемся, неспешно пьем кофе и трогаемся дальше.
— К Чувашии подъедем, там поедим, потерпим немного, зато в хорошую кафушку пойдем.
Ну вот и пересекли границу республики, доезжаем до большой стоянки, с обеих сторон дороги припаркованы десятки фур — кто-то здесь ночевал, кто ремонтируется, большинство поесть остановились — здесь два больших придорожных мотеля с кафе. Неопытным автотуристам, оказавшимся на трассе впервые, советую при поиске места для еды заведение выбирать именно по количеству дальнобойщиков — чем больше фур рядом с кафе, тем лучше еда и обслуживание.
Владимир, 1957 г.р., за рулем с 81-го, ранее моряк, служил на Амуре. Был свой Камаз, сейчас работает на госконтору. Говорит, что заработок меньше, зато стабильный.
Есть время пройти пообщаться с водителями, и спросить их, что можно сделать, чтобы дальнобойщикам стало комфортнее работать. Ответы, в общем-то, разнообразием не отличались, оно и понятно — о самом наболевшем говорили. Единодушно все упоминали, конечно, о необходимости повышения качества строительства российских дорог. Ремонт машины, походившей по российским дорогам больше года, неизбежен, а поломки непредсказуемы — это и самая большая статья расходов и вечная проблема и головная боль водителя. Потому и самая востребованная (и популярная) машина — это европейские тягачи, которые ещё не ходили по России. «Американцы» же не столь популярны, так как преимущество в мощности не столь очевидно, по нашим дорогам не погоняешь.
Другая проблема — высокие цены во всей дорожной инфраструктуре, это, главным образом, дорогие мотели. Вообще, жители вдоль федеральных трасс, открывая какой-либо бизнес, стараются содрать деньги за всё. А практическое отсутствие конкуренции и приводит к бесконтрольному повышению цен. После Урала, дальше на восток не только между мотелями на дорогах сотни километров, но и вообще между населёнными пунктами. Ремонтных мастерских мало, цены на ремонт высоки, водители стараются обходиться своими силами, хотя не всякий ремонт можно сделать в полевых условиях, не будешь же возить запасной грузовик на запчасти…
Ещё одна проблема на дороге — разбавленное топливо. Бодяженная солярка изнашивает двигатель, прогорают клапаны, забивается топливная система. Разбавляют практически всем, от 80-го бензина до отработанного масла, даже водой, по цвету можно распознать разбавленное топливо.
Расчет заработка несложный: наемные водители обычно получают от «дяди» 12—15% от стоимости фрахта, если водитель работает сам на себя на своей машине, то ему чистыми остается процентов тридцать. Диспетчеры забирают 5% от стоимости фрахта (самые ушлые еще и зарабатывают, накручивая свой процент и заказчику перевозки). Своя фура кажется более выгодным вариантом, но на деле это не всегда так: ремонт и все другие расходы оплачивает, конечно, собственник бизнеса.
Машины у большинства куплены в кредит или лизинг, деньги зарабатываются нелегко:
— Четвертый рейс за месяц, простыл вон, еду, сопли на кулак наматываю, устал, а бросить не могу, уже привык к этой жизни, представить не могу, что еще делать, чем деньги зарабатывать, — жалуется Николай из Брянска.
На трассе вблизи населённых пунктов обязательно есть торговцы. Причём всегда чётко прослеживается специализация областей по ассортименту товаров.
С Николаем мы, две девушки, ехали несколько лет назад по той же М7, всю дорогу он по-доброму называл нас ё…ми гопстопщицами (мы решились ехать автостопом на музыкальный фестиваль) и просвещал о категориях дорожных проституток и расценках на услуги. Рассказывал, что основная масса — взрослые опустившиеся тетки, но и малолетних девок хватает. Называются такие работницы у дороги плечевыми, по той причине, что такие проститутки изначально постоянно перемещались по трассе, не стояли на одном месте. Перегон у дальнобойщиков между стоянками называется — плечо, «взять девку на плечо» означает взять с собой до следующей стоянки. Плечевых на дороге хватает, «работают», конечно, на стоянках:
— Только зашторишь кабину и спать ляжешь, начинается стук в окно «отдохнуть не желаете ли». Да, бл… желаю, дайте поспать, — возмущается Айдар, владелец фуры-американца, — этих тружениц сразу заметно на стоянке и в кафе, чаще всего это взрослые уже женщины. Где клиентов много, рекламу вешают и даже визитки распространяют. Цены в среднем знаю, что в районе 600 рублей за полчаса.
Если к плечевым мы чаще всего встречали отношение брезгливое, то к любителям путешествовать автостопом у дальнобойщиков относятся более приветливо – рады попутчику, который своей болтовней не даст заснуть за рулем.
— Сейчас чаще по двое-трое встречаются, раньше по-одному больше ездили, — Ринат относится к той категории водителей, которые автостопщиков подбирают на дороге по настроению.
— Если двое и с большими рюкзаками, то не возьму скорее всего, куда я их рюкзаки дену. А так разные люди попадаются интересные. Недавно одну женщину подвозил до Уфы, ей шестьдесят, она на пенсии и катается автостопом уже несколько лет. Десятки, если не сотни, уже тысяч километров накатала, у них там своя система, они считают. Сама она вроде из Самары, вышла на пенсию и вот такой образ жизни ведет, кочевой. Дети у нее вроде есть, сыновья. Вот такие люди встречаются. (Cудя по описанию, возможно, это была Татьяна Гузова, известная путешественница-автостопщица).
Интересными и смешными историями водители делятся с удовольствием, анекдотов в их жизни хватает. Любимая история Айдара:
— Рейс был в Подмосковье, разгрузился, поехал на стоянку, ждать заказа на загрузку. На стоянке подходит ко мне человек, похож на таджика, но прилично одет и подъехал на хорошем джипе.
— У тебя машина пустая? Давай люки отвезем, тут недалеко. Километров пятнадцать.
— Какие, говорю, люки, топливные что ли?
— Да-да, точно,говорит мне таджик.
— Ладно, соглашаюсь, лишней шабашка не будет.
— Подъезжаем к каким-то складам, въезжаем на территорию – там теплицы в ряд построены. Заходим в одну — люди работают, азиаты какие-то и их много там. Оказалось это лаосцы. Представляете, в Подмосковье теплицы, а там лаосцы?
— Люки-люки, давай грузим, говорит мужик, с которым я приехал.
— И знаете, что это оказалось? Лук, репчатый. Ну что делать, повез уж, раз обещал. Кстати, тогда у меня ремни перевязочные сперли, больше нигде ничего не воровали, а там украли. Но лаосцы! в Москве! Ладно там таджики, узбеки, а этих-то как привезли сюда?
Тем временем мы уже подъезжаем к границе Чувашии с Татарстаном, мы в дороге 18 часов, до места назначения осталось меньше трети пути. Ринат говорит, по времени ехать еще прилично — в Татарстане сейчас на трассах везде камеры стоят, больше 70 км/ч никак не получится средняя скорость.
Дальнобойщик — одна из немногих сугубо мужских профессий. Но нам сказали, что ездит по российским трассам одна дама из Питера за рулем фуры, на пару с сыном работают.
Стереотип вольной жизни водителя-дальнобойщика, ореол романтики не выдерживают проверки на практике. В основном это непростые будни, тяжёлая и пыльная работа. Но она затягивает, люди, по воле случая ли осознанно ли попав в эту профессию, редко покидают её. Средний возраст российских дальнобойщиков — 50 лет, молодых мало. Как узнать дальнобойщика вне кабины? Очень просто: он всегда в тапочках и потёртой непритязательной одежде в любое время года, как будто из дома только за газетой вышел. А ведь так и есть, кабина тягача становится вторым домом.
Ни гвоздя, ни жезла вам, дальнобойщики.
