Эссаоэйру оставляем позади, следующий отрезок нашего маршрута проходит вдоль побережья на север в сторону Касабланки. Ориентируемся на трассу R301, она проходит максимально близко к береговой линии.
Дорога классом ниже, чем в Марракеш, ширина меньше, покрытие хуже, местами превращается совсем в тёрку с колдобинами, на тягунах вверх это неприятно, но мы стараемся не расстраиваться и находим плюсы. Зато эта дорога интересная, местность – песчано-каменистые пустоши, иногда барханы с зарослями туи, а слева грохочет прибоем Атлантический океан. Да и активность движения значительно меньше.
Здесь совсем тепло, в конце декабря днём можно ехать в майке и шортах.
Ближе к берегу всегда можно найти место под лагерь, побережье достаточно безлюдное, иногда встречаем пастухов с овцами или козами, а иногда какие-то виллы, выглядящие то недостроенными, то заброшенными.
Иногда дорога, следуя особенностям рельефа, вокруг холмов или больших дюн, отклоняется в сторону от берега – становится меньше песка, больше зелени, сады, и встречаются маленькие сельскохозяйственные поселения. Магазинов там, как правило, нет, но можно пополнить запасы воды из колодцев, встретив кого-нибудь из местных.
На побережье встречаются и рыбацкие поселения, но редко – одно на сотню километров. Их легко найти по бухтам с широкими пляжами закрытым скалами. Бухты необходимы как укрытие для высадки от океанского прибоя – очень сильного даже в хорошую погоду, а к скалам, острым и сильно изрезанным, причалить невозможно. У рыбаков можно купить рыбы или осьминога (поймут по-португальски – “пульпа”).
Так мы и поступили – купили большого гада примерно за 100Dh, так как рыбы не было, и тут же в прибое его почистили. Проехали ещё несколько километров вдоль берега, нашли красивую уединённую скалу на пустынном побережье и намеревались сделать из осьминога ужин. Очень удачно расположили мы лагерь, несмотря на то, что пришлось тащить сюда по песку гружёные велосипеды. Все скалы поросли крупными мидиями, и в отлив с обнажившихся камней можно собрать моллюсков на хороший обед. Так мы и прожили пару дней на подножном корму. Берег пустынен и дик, если не считать полей и огородов в удалении выше на горе, там, где заканчиваются песчаные барханы. А тут бегают тушканы по ночам и черепахи днём.
Вода прибрежной полосе океана очень чистая, но холодная. Днём солнечно и тепло, рискнули было искупаться, но – нет, сразу замёрзли, так как днём дует северный ветер, стихает только на закате. Да и океанские волны такого размера, что их видно из космоса.
В первый же вечер как поставили лагерь и направились собрать палок для вечернего костра к границе полей и кустарникам, познакомились с местными парнями. Они помогли нам собрать дрова, надёргав их прямо из стен ограды их хижины, где они жили. Договорились, что придут к нам в гости на ужин из осьминога вечером. Омар и Абдельфаттах – студенты из Марракеша, первые достаточно образованные марроканцы встреченные нами. Нам удалось даже обсудить за чаем у костра на закате философские вопросы: творчество Декарта, Фрейда, Ленина, Достоевского, Сартра… По утверждению Омара, его бабушке 130 (сто тридцать!) лет, в доказательство он прислал фотографию с мумией. Отцу – семьдесят восемь, Омар – одиннадцатый, младший ребенок в семье. Здесь, выше на горе, деревня его родственников, а тут, в бунгало на границе полей – просто дача, приезжать на выходные рыбачить и играть в футбол на пляже. Дача, однако, вполне комфортабельная и уютная: за изгородью из хаотического переплетения сухого акациевого хвороста – дворик с колодцем и туалетом (не просто дырка в полу, а фаянсовый поддон) и хижина – плетеный из бамбука каркас, обтянутый в два слоя плотным полиэтиленом, между слоями сено для теплоизоляции. Внутри хижины: на полу ковры, низкий столик, газовый баллон с горелкой, посуда, музыкальные инструменты, удочки.
Они то нам и показали, как правильно собирать и готовить бузрук (мидии). А также помогли подтянуть маррокано-арабскский словарный запас, ну, и мы, в свою очередь, научили их счёту по-русски, и даже немножко читать по буквам.
Ленивое времяпрепровождение на берегу – хорошо, но впереди столько интересного, нас гонит вперёд жажда новых впечатлений, опыта и знаний. До Сафи осталось около восьмидесяти километров, с нашей вальяжностью – два дня пути. Так что мы отметили пункт примерно посередине – Souira Kedima, за которым начинается большая зелёная зона, и выдвинулись туда.
Обычный распорядок ходового дня выглядит так: просыпаемся с рассветом (здесь это примерно к 7:30), вылезаем из уютных теплых спальников, зарядка, умыться, розжиг горелки или костра (если есть древесина), готовим завтрак (кофе, яичница (опция при наличии костра), овсянка, фрукты, печенье). Потом сборы – сжечь мусор, упаковать спальники, палатку, сумки, переодеться. Эти все ритуалы занимают часа два–три, а если место интересное (а, как правило, так бывает, ведь мы сами выбираем, где лагерь разбить), то ещё и погулять вокруг часик при дневном свете. Так что на трассу мы выходим только к десяти, в лучшем случае, а то и ближе к полудню. Иногда до самой дороги приходится полчаса тащить велосипеды, так как вечером мы предпочитаем заехать подальше перпендикулярно дороге. Затем несколько часов едем и, если доезжаем до крупного населённого пункта, – перекусываем в городе, если глушь, – делаем бутерброды (хлеб, нутелла, сыр), чай, фрукты. Вновь на велосипеды и едем уже лениво, присматривая место под лагерь или же топим к намеченной ранее по гуглокартам точке, в любом случае к пол-пятого нужно найти место, так как останется час до заката, а нужно осмотреться, развернуть лагерь, попробовать найти дрова. По пути общаемся с людьми, увидим что-либо интересное, красивое – обязательно останавливаемся изучить.
В общем, мы верно рассчитали время пути, через день мы были уже в Сафи, здесь у нас есть вписка через каучсёрфинг. Наш новый друг – Камал – живёт в Сафи с родителями в большом трёхэтажном доме в старом районе. У отца небольшой бизнес – книжная лавка и оперативная полиграфия прямо под домом, мать – домохозяйка, чем занимается Камал – в поиске работы, по образованию он айтишник, но последнее место работы – на обслуживании инженерных сетей строящейся волновой электростанции. Рассказывал, что работа была хорошо оплачиваемая, но опасная, руководят стройкой корейцы и пренебрегают страховкой сотрудников, люди погибают или становятся инвалидами на работе, и из-за нечестных менеджеров остаются без пенсии и компенсации. Он ушел с работы после одного из смертельных случаев в их бригаде.
Наверное, благодаря зажиточности семьи, его можно было бы причислить даже к “золотой” марроканской молодёжи из провинции: он ездит на дорогой машине, которой очень горд, и обязательно включает музыку погромче, хвастается знакомствами в полиции позволяющими ему решить любые проблемы, ездит пьяным за рулём, в сфере интересов просмотр роликов в сети с криминальным контекстом и вообще, и этим в своей наивной простоте и непосредственности он всё-таки больше напоминает доброго русского гопника.
Кстати, стоит упомянуть о традиционном устройстве марроканского дома или, скорее о его особенностях, так как это это во многом характеризует марроканцев. Общие черты и зонирование такие же как и привычные нам, будь то городская квартира, хижина в полях или риад (то есть прихожая, общая комната, спальни, кухня, туалет и прочие помещения), разве что черты исламской культуры и жаркого климата прослеживаются несомненно. Но главное, на что нельзя не обратить внимание – это обилие диванов или лежаков, или просто ковров, вдоль всех свободных стен любой комнаты, и обязательно облицовка кафельной плиткой (особенности климата + влияние португальцев, скорее всего).
В Сафи мы прожили два дня, и всё это время катались на машине по городу с Камалем, общались с его мамой, которая готовила для нас местные блюда, так мы попробовали рыбный тажин. мы были первыми каучсерферами в этом доме и Камал с мамой очень старались чтобы нам у них было приятно гостить, за что мы им очень благодарны. Посетили пару формальных достопримечательностей, погуляли по вечерним базарам (“сук” – араб.), съездили на популярные у местной молодёжи тусовочные места. Последнее само по себе любопытное явление, связанное с особенностями мусульманской страны: “тусовочные места” – это тупиковая, как правило, дорога, расположенная в красивом месте (в Сафи – это возвышенность Сиди Бузид с видом на город), куда приезжают на машинах местные, но не выходят, а распивают алкоголь внутри, включив музыку погромче, затем, бросив бутылки под откос, разъезжаются. Но самое главное, благодаря нашему местному другу смогли посмотреть на город под другим углом, так как разрешили многие непонятные для себя вещи. Например, как сочетается ислам и ограничения на продажу алкоголя с его распитием, или дифференциация мароканцев и иностранцев, и как следствие, разница отношения и цен, или сложности с фото-видео-съёмкой и отношению к ней марроканцев. Магазины с алкоголем “спрятаны”, они без вывесок, нужно знать, чтобы найти или быть очень внимательным (из каких-то дверей выходят одни мужчины с пакетами) или искать отделы с вином и водкой в супермаркетах типа Ашан, но они рано закрываются и изолированы от основных отделов. В ассортименте марокканское и испанские вина и пиво, много водки и несколько сортов локального напитка “мехья”, от которого, по словам Камаля, “люди дуреют”. Мы попробовали, самогон, довольно мягкий на вкус, гонят его из местных фркутов-ягод, в основном из фиников.
Камал мечтает о жене-иностранке, потому что по его словам марроканские женщины меркантильны и бесчувственны. Позднее мы не один раз слышали от других марроканцев такое мнение.
Еще один интересный момент. В первые полчаса знакомства он нам заявил “За что я люблю жизнь в России, что там, если тебе кто-то не нравится или мешает, ты просто можешь его спокойно убить”. Потом мы поняли, откуда наш хост набрался этого. У себя в доме Камал нам показывал телеканалы с самопальными видеороликами из России, в основном это запись с регистраторов, про драки-перестрелки. Это пристрастие к криминальным роликам на популярных видеохостингах, заставляет видеть Камаля видеть опасности везде, а его мнение о России – как о предельно опасной и криминализированной стране, обосновывается лишь тем, что Россия в сети представлена по большей части именно криминальными роликами. Впрочем, он такого же мнения и об Иране.
Рядом с домом, прямо через двор, расположена одна из самых старых бань города – хамам, традиционная публичная баня, отапливаемая дровами. Альбина не преминула посетить это место под внимательным надзором матери Камаля, снабдившей всем необходимым для посещения бани: тазик, мочалки, ковшик, коврик, табурет. Опыт был интересный, немного странно, когда ты в бане и всё внимание присутствующих (десятки женщин) приковано исключительно к тебе и твоим действиям. Хорошо, что все были дружелюбными, это как-то помогло побороть смущение и погреться в парной.
Закупившись сардинами, водой и другими продуктами, выезжаем дальше, намереваясь разбить лагерь, проехав пару десятков километров вдоль побережья. Нам рекомендовано место под названием Lala Fatna. Сомнения наши подтвердились (мы критически относимся к советам местных, рекомендующих нам места как туристам) – популярность места не лучшим образом сказалось на нём: пляж может и красивый, но мы даже не успели его толком рассмотреть, спустившись по бетонке от трассы, – слишком много людей, грязно, какой-то кемпинг, машины, шлагбаум, да еще и прибежал смотритель, потребовал 15 дирхам с каждого, то ли за въезд, то ли за место под лагерь на пляже. Вернулись на дорогу и проехали километр дальше – совсем другое дело – тишина и волшебство. Нет, впрочем, тишины не было, прибой грохочет о скалы так, что воздух насыщен водяной взвесью, и даже наверху, на горе всё становится влажным к вечеру.
По дороге туда встретили запарковавшегося на минивене француза Жореса, пригласили на сардины, но он отказался и остался курить траву в своей машине. Затем пообщались с Мохаммадом, сидевшим на заборе своей оливково-банановой плантации и явно скучавшим, мы помахали ему, она нам, пришлось идти в гости. Общались через гуглопереводчик и на языке жестов, впрочем мы друг друга вполне поняли, обсудили полнолуние и приливы, нам было рекомендовано встать подальше от берега. Мохаммад накормил нас яичницей, рассказал, что скоро женится, дождался своего друга, и они уже вдвоём помогли собрать нам дрова прямо на участке, а затем укатили по своим делам. Потом ещё шли мимо нашей палатки на ночную ловлю рыбаки, договорились с ними утром встретиться за чаем. Тут мы, наконец, разбили лагерь и приготовили на костре сардины.
Рыбаки не обманули, они действительно на рассвете пришли в гости, пожаловались, что улов плохой, однако вручили на рыбу на завтрак, и сразу же взялись готовить её сами, надёргав корешков для очага. Заодно и мы научились копать корни для костра, когда мало нормальных дров, что нам в дальнейшем очень пригодилось. Минут через пять нам вручили готовую рыбу, зажарили её специально для нас, сами рыбаки есть отказались, сказали, что их дома ждут с завтраком. Но вскипятили чай на своей горелке прямо внутри своего рыбацкого мешка (потому что с утра поднялся сильный ветер), посидели с нами еще минут пятнадцать и ушли в деревню.
Не сразу мы обратили внимание, что ветер усиливался с каждым днём от самой Эссауэйры в нашем пути вдоль побережья, так как в вечеру он стихал, как правило. Однако никогда не менял направление – это всегда был северный ветер. Здесь же он стал уже таким сильным и плотным, что ехать стало трудно.
Дорога дальше идёт совсем рядом с океаном, на высоком берегу по каменистому плато метров на сто возвышающимся над уровня воды, всегда в прямой видимости прибоя.
Проехали Cap Beddouza – мыс с длинным песчаным пляжем, увенчанным старым огромным маяком, похожим на крепость, и грохочущим пятиметровым прибоем с скалах. Часть сооружений вдоль береговой линии разрушены и засыпаны намытым песком. Готовой еды в городке не нашли, и решили ехать дальше, тем более, что до Oualidia осталось тридцать километров.
Доехать до Oualidia не успели, впрочем, потому что встречный ветер выматывал нас, скорость удавалось держать пешеходную разве что. Вдоль берега потянулись плетёные изгороди полей – новый объект пейзажа, южнее таких изгородей нет. Лагерь разбивать среди полей не хотелось, свернули к берегу, там где на карте просматривался пляж пошире. К нашему удивлению, обнаружили тут отель, пустой в этот сезон. Решили тут и остановиться, потому что устали, уже темнело, да и удобной площадки под палатку не было. Нашли охранника, рыбачившего на берегу, попробовали попросить скидку, не получилось, но тут появился еще один постоялец, Камаль – менеджер из Сафи, приехавший отдохнуть сюда на выходные и помог договориться. В итоге охранник впустил нас за 100Dh (из объявленных 200Dh) за комнату с туалетом и горячей водой. Наверное, в теплый сезон тут неплохо, но сейчас было промозгло и сыро, всё закрыто и законсервировано, работает на аккумуляторах и газовых баллонах, спасибо, охранник открыл нам кухню, где мы с относительным комфортом приготовили ужин и завтрак.
Вдоль берега бродят редкие рыбаки, ловят рыбу на закате, забрасывая снасти прямо в набегающие волны.
Утром опять крутим против ветра на север, ощущение что ветер всё усиливается. Возможно, это сезонные ветра, так как за две недели нашего пути вдоль побережья ветер ни разу не поменялся, и стоит рассчитывать маршрут в обратном направлении – на юг, чтобы не ехать против ветра.
В этот день, впрочем, нам удалось доползти до Oualidia, где мы первым делом перекусили тажином. Хостел даже не стали искать, потому что город курортный, канун нового года, предварительный мониторинг показал достаточно высокие цены. Да и погода была хорошая, а на побережье южнее города на карте были видны большие барханы, заросшие кустарником – хорошее место для лагеря, такой шикарный вид ни один отель не предложит, туда мы и направились. Переправившись через барханы обнаружили красивые скалы, с пещерами и острыми гранями, изрезанные прибоем, выстреливающим пену на десятки метров вверх, но наверху казалось вполне сухо и достаточно высоко.
Недалеко от нас, возле милитаризированного поста навигации, машут нам рыбаки. Мустафа – один из них, приехал к нам на квадроцикле знакомиться – любопытно же, что за люди палатку тут на берегу разворачивают. Рассказал, что раньше работал на этом посту, а сейчас, рыбачит и зарабатывает на туристах, которые хотят порыбачить или просто рыбы поесть на берегу, пригласил на чай утром, конечно.
Ночь прошла спокойно, несмотря на оглушающий грохот прибоя. Со временем привыкаешь к шуму и уши начинают фильтровать его, а первое время непроизвольно приходится орать разговаривая рядом с прибоем.
Городок мал и спокоен, нет той будничной суеты сельскохозяйственных городов на трассе, так как половину занимают отели, и основной бизнес – туристический, локального значения, правда, сюда приезжают в основном сами марроканцы. Даже в этот период много туристов, возможно из-за того что близится новый год, хоть это и не слишком популярный праздник в Марокко. Также город знаменит тем, что расположен возле больших лагун, в которых культивируют различных моллюсков, в основном устриц. На улицах ближе к побережью много торговцев-лоточников с живым товаром, такое впечатление, что большую часть продукции лагун тут же и съедают. Возможно, так и есть. Мы, разумеется, не преминули попробовать местный деликатес, так как средняя цена около шести дирхам за штуку – низкая по любым меркам.
Так что наш новогодний ужин состоял из морепродуктов и газировки в роли шампанского. Вина мы тут по нормальной цене и алкомагазинов мы не нашли, лишь в ресторанах при отелях его можно было купить за баснословные по нашим меркам деньги (от 50 евро за самое простое). И да, мы всё же переселились в квартиру в квартале прямо за барханами, на второй туристической линии – Мустафа нас туда отправил к своему другу. Решили дождаться уж нового года, а потом отправиться в путь прямо утром первого января.
В новом уже году нас догнали оливье и селедка под шубой: это угощение от соседей – два русскоговорящих марокканца с женами (одна из Украины, вторая из Донбасса) и детьми, учились в Фармакадемии в Петербурге (типично для марроканцев), оттуда и привезли себе жен. Один из них – Аздин, рассказал, что живут они в Эль Джадиде, что на нашем маршруте на север, и пригласил в гости (правда мы так и не заехали – жена оказалась против гостей).
Утром 1 января выехали из города и повернули на север, вновь крутим против ветра со скоростью хромого пешехода. Проехав тридцать километров за полдня, решили что это не дело и надо стопить какой-нибудь транспорт для заброски дальше по побережью. А пока свернули к побережью, на заманчивые прибрежные дюны, виднеющиеся за полями вдоль дороги.
Пока ехали через поля (капуста, морковь и другие овощи) обзавелись морковкой, которую подарил дед-фермер, копающий своё поле. Потом ещё к лагерю нашему пришёл другой фермер – Тарек, познакомится и посмотреть что мы тут делаем. Тарек нам ещё и томатов принёс со своего огорода.
Дюны оказались очень живописными, не просто песчаными холмами, но еще и покрытыми мёртвыми деревьями. Выглядит всё как антураж утопического фильма. К нашей пущей радости ещё и огромная полная луна взошла.
Утром спустились к берегу помыть посуду, а там уже местные собирают мидии (бузрук), женщины и мужчины с мешками, прям в калошах и штанах бродят между камней, обнажившихся во время отлива и тяпкой сгребают без разбору моллюсков, неподалеку стоят ослики, ждут поклажу. Мы тоже присоединились к сбору морского урожая, местные решили нам помочь и за пять минут наш мешок наполнился отборными мидиями. Так что мы ещё и мидий с морковкой и томатами заготовили сразу на обед.
Утром нам показалось сначала что ветер стал потише, решили что доедем до El Jadida, а оттуда уже будем делать заброску. Уж очень интересное побережье, едем медленно, зато много общаемся с местными. Причём в удалении от больших городов люди проще, более открытые и дружелюбные, много узнаём нового о стране, а это и есть главная цель нашей экспедиции.
Впрочем, выехали мы далеко за полдень, да и ветер отнюдь не стих, поэтому преодолели вообще километров двадцать и повернули к очередной интересной бухте – Plage Sidi Belkheir. На повороте с трассы встретили забавного человека – Абдаллу, “приходите в гости, через три километра увидите караван, там я живу в бунгало на берегу, а то ветер очень сильный сегодня” – говорит он нам на смеси французского, английского и арабского, но мы его вполне поняли и отнеслись к предложению немного скептически, мы же автономные, сами справимся.
На возвышающейся над пляжем скалой прилепился с обратной стороны от моря рыбацкое поселение. Картинка очень фактурная, завораживающая, несмотря на обилие мусора вокруг и строительные материалы не сильно от мусора отличающиеся, хижины показались нам очень уютными, особенно на фоне бушующего океана, и перехлёстывающих через скалы огромных волн.
Ветер, когда мы выехали на прибрежные скалы, достигал уже ураганной силы, температура упала. Побродили по берегу, вместе с овцами, пытаясь найти место под палатку, ровное, почище и укрытое от ветра, поняли что задача невыполнимая, придётся каким-то фактором пренебречь, видимо, чистотой. Начали уже корешки для костра собирать, а тут как раз Абдалла идёт и машет нам. Мы, конечно же бросили корешки и радостно направились в гости.
Так мы оказались вписаны в одну из пустующих хижин, внутри уютнее и чище, чем снаружи. Хижины сложены из крупных камней, побеленных изнутри, полы из глины, а бамбуковые крыши обтянуты плёнкой и старыми сетями, чтобы не срывало ветром, и ещё сухой колючий кустарник насыпан для надёжности, он же и на растопку идёт.
Мы поняли, что Абдалла на пенсии, по профессии сантехник (обслуживает по заявкам дома в соседних деревнях), рыбачит и еще присматривает за этими вот хижинами. Поселился здесь несколько лет назад и живёт отшельником, семья (дети-внуки, о жене ни слова не сказал) в городах. Но ранее его судьба была достаточно бурной, что подтверждает целый чемодан старых фотографий, некоторые полувековой давности, где он то с принцем в обнимку, то на горе в какой-то экспедиции. Вроде как работал в сети фешенебельных отелей, строил и обслуживал инженерные системы. Жизнерадостный и добрый, немного художник – вся хижина заполнена какими-то поделками и безделушками. Быт устроен: две солнечные панели (одна для света, вторая для радиолы), есть двуспальная кровать, всякая спортивная экипировка (даже сумка клюшек для гольфа), газовая плита, печь, цивильный туалет и душ. Мы узнали от Абдаллы имена известных марокканских музыкантах 20го века.
На следующий день мы уже докрутили оставшиеся сорок километров до El Jadida, ну, или вернее в пригород, в Sidi Bouzid. Так как к вечеру уже решили не ехать на вокзал, а переночевали на городском пляже. Зимой там пустынно, атмосфера похожа на зимний Крым или португальский Lagos. Пляжный сезон закрыт, туристов нет, все гестхаузы и рестораны закрыты, на пляже местные играют в футбол, бегают, тетки собирают бузрук. Людей на улицах мало. Мечети, как и везде, пять раз в день с разных сторон слышим азаны, призывы к намазу, перекрикивающие друг друга из динамиков и никогда не попадающие в синхрон.
В Джадида сразу отправились на автовокзал – сделаем заброску через Атласский хребет в горы (километров на семьсот), в Errachidia, к берберам, поближе к Сахаре, потом решим куда ехать. Сильный ветер на побережье делает путь на север изматывающим, а тут ещё и дожди надвигаются.
В автобус влезли легко, не самое популярное направление, до нас правда в багажнике уже стоял мотоцикл. О багаже и стоимости его провоза, надо договариваться непосредственно с водителем, тот на глазок определяет сколько запросить. Водители не жадничают, некогда скандалить (автобусы ходят нонстопом, на разгрузку и загрузку полчаса), да и среднюю цену всегда можно узнать по опросам других пассажиров.
Океан – пока, нас ждут горы и пустыня.